В.Пастухов публично заявляет, будто СССР был сословным обществом, а современная РФ не только остается таковым, но и по своей социальной организации откатилось во времена Орды, одновременно являя собой империю и колонию. Это утверждение не соответствует действительности. Ни СССР не был, ни РФ не является сословным государством. Об этом, а также о том, что такое сословие и сословная организация, как она соотносится с разделением на общественные классы согласно теории К.Маркса и теориям буржуазной социологии, как изменялась социальная организация государств, мировых держав, империй, колониальных народов и другом идет речь в этой статье.

Несколько недель тому назад Владимир Пастухов в статье «Государство диктатуры люмпен-пролетариата» подчеркивает, что «политический строй современной России совершенно адекватен ее социальному строю — состоянию российского общества, и в этой адекватности кроется секрет его стабильности». А каков, по оценке В.Пастухова, социальный строй современной России? В.Пастухов отвечает на этот вопрос так: «Сегодня все старые советские сословия (классов в европейском смысле слова в России никогда не было) деградировали, а новые еще не успели сформироваться. В обществе, как никогда, много «лихих людей», готовых на всё «социальных фрилансеров», не связанных никакими корпоративными, моральными и тем более правовыми узами. В основании «путинизма» лежат не крестьянские…, а люмпенские идеалы. В этом его главное отличие от советской власти. Эта та разница, которую многие не улавливают. «Путинизм» — политический строй деклассированных элементов, всех тех, кто выпал из своих социальных ниш либо вообще их никогда не имел».

И далее В.Пастухов пишет: «Социальный и политический уклад жизни современной России очень похож на уклад жизни колониального государства… Россия сегодня — империя и колония «в одном флаконе». Страна вернулась в свой XVI век и даже еще раньше. Через всю русскую историю проходит конфликт между работящим «тягловым» (платящим налоги) человеком, которого не могло защитить слабое государство, и «татем» (вором и разбойником), который пользовался этой слабостью государства. Но почти никогда не было так, чтобы «тати» захватывали само государство, превращали его в орудие воровства и нещадного избиения работящих людей. Так было только в Ордынские времена, когда ханские отряды стояли в каждом русском городе и защищали тех, кто больше заплатит. Но то были чужие, а здесь — свои. Русское общество приобрело характерную для оккупированных (колонизируемых) территорий двухуровневую структуру. Где-то «на дне» есть реальный «производящий» социум со всеми свойственными ему внутренними противоречиями между составляющими его сословиями и есть «криминальная нашлепка» над этим социумом, состоящая из не включенных в его повседневную производительную жизнь паразитических элементов, которые выкачивают из этого социума всё что можно».

Этим утверждениями В.Пастухов продемонстрировал, что он либо невежественен в социологии в том ее виде, в котором она преподавалась в ВУЗах СССР и по сию пору во многом лежит в основании общественных наук современной России. Либо же В.Пастухов вполне намеренно совершил множество подмен и смешений, в том числе и с точки зрения европейской классической и неклассической социологии. Но для чего? Для того только, чтобы обосновать основные тезисы этой своей статьи? Или для того, чтобы, как утверждает Евгений Ихлов (см.: http://grani.ru/blogs/free/entries/199934.html ), идеи этой его статьи могли стать «первыми, еще черновыми набросками доктрины, обосновывающей легитимность «превентивно-революционного» режима», целью которых является «изобретение сценария… совершения… революции – легкой и бескровной, сохраняющей основы нынешней послеельцинской системы… для защиты постпутинского режима от «углубления» революции»?

Что касается мотивации Владимира Пастухова, подвигнувшей его на написание и публикацию статьи «Государство диктатуры люмпен-пролетариата», то это нам неведомо, а посему оставим пока это на его совести. Хотя поскольку В.Пастухов – профессор Оксфорда, а западноевропейская общественная наука по своей сути есть не только «технология знания-власти над живым как биологическим видом», но и проект-видение будущего, постольку основания для вывода, сделанного Е.Ихловым, скорее всего, имеются. А вот то, что касается социологических и политических подмен и смешений, фактически совершенных им в цитированных фрагментах этой статьи, то общественный резонанс, который она (статья) вызвала, настоятельно требует их внимательного рассмотрения. Иными словами, общественный резонанс, вызванный указанной статьей В.Пастухова, требует внимательного рассмотрения не только социально-классовой структуры современной России, но и того, что такое сословия, а что общественные классы, и есть ли связь между ними. Без рассмотрения того, что и как есть сословия, что и как есть общественные классы в истории мира и Западной Европы, коль к во всему этому апеллирует В.Пастухов, социально-классовую структуру современной России охарактеризовать не удастся.

Сразу сделаю две оговорки. Эта статья о том, чем и как были сословия в мире и в Западной Европе, как они соотносятся с общественными классами, чем и как с точки зрения социальной организации были и есть различные государства, мировые державы, империи, в т.ч. колониальные, и колонии, в чем суть стратификационных и классовых моделей, которыми оперирует буржуазная социология. И второе – эта статья продолжает и развивает те положения, которые были сформулированы мною в цикле статей о нациях и в цикле статей о деньгах и устройстве современного нам глобального мира.

Почему в СССР не было, и в современной России нет сословий?

В СССР не было, а в России нет сословий потому, что:

1) Ни одна крупная общественная функция общественного производства в СССР и в РФ не была и не является монополией какой-либо социальной группы, закрепленной нормативными правовыми актами государства и передаваемой внутри этой группы ее членами по наследству из поколения в поколение. Ни одно сообщество происхождения (ни один народ), ни одно сообщество выбора (корпорация) не имело и не имеет привилегий на осуществление власти или политической, идеологической, религиозной, образовательной, промышленной (ремесленной), торговой, транспортной и любой другой деятельности. В СССР были государственные монополии, и в РФ есть так называемые естественные и иные монополии, но ни одна из крупных сфер или отраслей общественного воспроизводства не являлись и не являются частной собственностью (монополией, привилегией) какой-либо большой социальной группы.

2) Ни одна большая социальная группа, ни один социальный слой населения в СССР и в РФ не являлись и не являются замкнутым сообществом происхождения (племенем, конфедерацией племен, этносом) или сообществом выбора (корпорацией), которое осуществляет процесс производства без непосредственного участия в нем представителей других больших социальных групп или слоев. Дворяне, как и епископы, аббаты, пресвитеры и прочие лица, входящие в духовное сословие, в Средневековой Европе не имели права и, как правило, непосредственно не участвовали в материальном производстве, осуществляемом цехом башмачников или любым другим цехом, а тем более в сельхозпроизводстве, например. Точно так же мастера, подмастерья и иные лица любой цеховой или торговой корпорации, не говоря уже о крестьянах, не имели права участвовать в процессах социального производства, осуществление которых было привилегией священства или дворянства. Даже в сельскохозяйственном производстве колхозов, не говоря уже о совхозах и промышленных предприятиях, участвовали не только колхозные крестьяне, но и партийно-советская номенклатура (хотя бы в своем самом нижнем звене), рабочие (совхозы, МТС и т.д.), интеллигенция. Даже не КПСС, а скорее Академия наук СССР, как ныне РАН, а не так называемые политические партии России, могла бы быть названа корпорацией, которая является замкнутым сообществом выбора, в этом отношении аналогичным духовному сословию. Но этим социально-функциональная аналогия между ними исчерпывается.

3) Государственный строй СССР не был, а государственный строй современной РФ не является строем особой разновидности частной собственности, как, например, майорат в Западной Европе. Точно так же большие социальные группы в СССР не имели, а в современной РФ не имеют ни суверенитета, ни всеобщего политического значения и политической действенности – ни одна из больших социальных групп в СССР не была и в РФ не является государством в государстве. Частное бытие ни одной большой социальной группы в СССР не было и в РФ не является ее политическим бытием, гарантирующим ей делегирование своих представителей для участия в установлении налогов, утверждении бюджета, принятии законов и т.д., а равно и осуществление своего, независимого от других социальных групп, суда и наказания. Перед развалом СССР, да и то лишь отчасти, Съезд народных депутатов был сформирован как представительство корпораций. Однако это произошло отнюдь не потому, что в СССР были политические сословия (а сословия по своей сути именно таковы), которые получили и реализовали свои хартии вольности, но потому, что так понимали общество и так рекомендовали сделать Горбачеву и иже с ним советские учителя и старшие коллеги В.Пастухова.

Сословия и сословная организация государств до Античности

Сословная организация государства с точки зрения буржуазной социологии предстает не иначе, кроме как в качестве социальной стратификации общества. Однако в действительности она есть исторически преходящая форма социальной организации, характерная для государственной ступени докапиталистического развития. Принципом формирования сословий всегда и везде, где есть сословия, является принцип разделения главных функций общественного организма и специализации на их осуществлении исторически определенным способом организованных сообществ людей, каждое из которых (сообществ) присваивает и передает из поколения в поколение монополию на соответствующую общественную функцию. Иными словами, конституирующим сословие принципом всегда и везде является передаваемая по наследству монополия соответствующего сообщества на общественную отрасль (тип или вид) труда, определяемую крупным общественным разделением труда внутри данного общественного организма.

Дело в том, что сословия суть момент и результат институциональной, то есть опосредствованной сознанием и волей, организации людьми своего общественного воспроизводства на государственных ступенях докапиталистического развития. Изначально институциональная социальная организация строится по образу и по подобию естественного разделения и кооперации функций между данными воочию функциональными органами живого организма вообще и человека, в особенности, например: голова, руки, живот и ноги и т.п. В каждом конкретном историческом случае это вычленение функциональных органов живого организма соответствует тому, как согласно мифо-логосу, владеющему субъектом и объектом институциональной власти, устроен весь мiр. А мiр этот во всех мифо-логосах, возникших на начальном этапе государственной ступени развития, устроен по образу, подобно внешне наблюдаемому человеком устройству живого организма человека и взаимосвязи функций его органов – в этом суть антропоморфизма. И в каждом племени в догосударственную эпоху институциональная организация осуществлялась также по модели функциональной специализации органов живого организма. Эта же самая модель институциональной социальной организации осталась в принципе неизменной также и в племенах, вошедших в состав государств и в силу этого утративших характер общественного воспроизводственного организма.

Институциональная социальная организация представляет собой систему функциональных органов общественного организма в целом или его подразделений. В племени она суть институциональная социальная организация кровных родственников и воплощена в систему функциональных органов, каковыми являются вожди, жрецы, судьи, воины, торговцы, ремесленники и земледельцы или пастухи. Тот факт, что эти органы распределены по родовым, семейным или соседским территориальным общинам, ничего не меняет в том, что они являются функциональными органами племени. В родовой, семейной или соседской территориальной общине ее собственная институциональная социальная организация воспроизводит институциональную социальную организацию племени, но только в меньшем масштабе. Она также воплощается в системе, которая включает вождя (главу, патриарха), жреца и судью, ремесленников и земледельцев с пастухами, а если община ведет торговлю, то она включает также и торговцев. Если способ производства племени, общины, семьи предполагает полную личную зависимость или полузависимость (рабство или полурабство) иноплеменников, то эти иноплеменники согласно тому, как видят и оценивают мiр интегрирующие их в свой состав кровнородственные коллективы, также являются органическими функциональными органами этих кровнородственных коллективов.

Это придает чрезвычайную консервативность институциональной социальной организации – носителем этой модели или, иначе, матрицы институциональной социальной организации является всякий взрослый и дееспособный член такого общественного организма. История Индии, Китая и отчасти история России свидетельствует, что в течение столетий и тысячелетий эта форма институциональной социальной организации устойчиво воспроизводилась всякой общиной во всех случаях, когда и если община была разорена, вынуждена была переселиться в иное место жизни или вообще только-только возникает в качестве новой, прежде не существовавшей, общины. Но и в государстве эта же самая модель социальной организации осуществляется в системе состояний (сословий), каждое из которых на дохристианской (доисламской и т.п.) ступени развития есть система кровнородственных коллективов, совокупно выполняющих функции органа общественного организма. Кастовая система в Индии – пример окостенения этой модели институциональной социальной организации общественного воспроизводственного организма, которая на уровне территориальных общин, а равно и на уровне отдельных производственных коллективов имеет превращенную форму джати.

Империи, колонии, мировые державы и сословия в Античности и в Новую эру

Специфика античного способа производства в этом отношении заключается в том, что в Древней Греции и Риме политически оформленные сословия не были функциональными органами всего общественного организма, но только функциональными органами политического государства, которое было тождественно обществу граждан. В сословия в результате социальных реформ, начатых Солоном, были организованы только граждане Афин, аналогичной по сути была ситуация также и в Спарте, и в других полисах Древней Греции, и в Риме. Представители всех иных племен и народов, покоренные древними греками или римлянами и вошедшие в состав государства завоевателей, официально в сословия Рима или Афин не входили и между ними не распределялись. Отдельные представители покоренных племен (народов) могли стать членами того или иного сословия Афин или Рима только по родовым правилам усыновления, получив гражданство. Каждый из народов, покоренных Римом, сохранял свою традиционную систему управления и свою институциональную социальную организацию вообще и свою систему сословий, в особенности. В том числе каждый такой народ (племя), хотя и под надзором римских прокураторов, самостоятельно отправлял свои религиозные культы и исповедовал свое вероучение, вел хозяйственную деятельность, жил и отправлял суд согласно своим традиционным институтам («право народов» в римском праве ясно фиксирует и узаконивает этот факт даже в городе Риме).

В действительности уже в полисах Древней Греции, особенно о Спарте, не говоря уже о Римской империи, имелось три уровня общественного состояния (сословий). Сословия (состояния) политических животных (граждан) полиса или Рима – это понятно, а какие еще состояния животных или животные состояния (сословия) имели место быть в Древней Греции и Риме? Постоянно живущие в полисе рожденные в нем свободные общественные животные иноземного происхождения были состоянием (сословием) фактическим, а именно неполитическим по своему социальному статусу состоянием (сословием) части населения, лишенного права участия в политическом государстве полиса, но имеющим определенные полисом права и обязанности (привилегии) функциональным органом полиса. Рабы в полисах Древней Греции, что очевидно на примере илотов Спарты, были фактическим низшим неполитическим состоянием (сословием), лишенным не только права участия в политическом государстве, но и низведенным до положения говорящих орудий, скота (неполитического одомашненного животного) и всякой иной вещи, находящихся в полном распоряжении политического государства и его отдельных членов. Варвары, обитающие вне ойкумены (обитаемой политическими домашними животными вселенной), по своему состоянию суть дикие (не ведающие культуры и цивилизации) животные, которые по определению суть крайняя степень неполитичности, то есть дикости, некультурности, говорящих животных.

В Римской империи общее для Античности разделение говорящих животных по своему общественному состоянию на три уровня (состояний = сословий) получило свое полное развитие и завершение. Высший уровень составляла система гражданских состояний (сословий) политического государства – Рима или, иначе, система гражданских состояний (сословий) политических животных Рима. Средний уровень – совокупность сословных систем сохранивших свою институциональную социальную организацию (свои царства, княжества и им подобные административно-территориальные формы) говорящих домашних животных – народов, в той или иной степени прирученных Римом. Каждое сословие этого среднего уровня с точки зрения самого Рима по отношению к политическим животным Рима было неполитическим состоянием (сословием) говорящих домашних животных, то есть не имеющим привилегий участвовать в определении судьбы и отношений своего народа с Римом состоянием говорящих домашних животных, но обязанных платить подати и подчиняться Риму. По отношению к своим туземным административно-территориальным единицам неполитические состояния (сословия) говорящих домашних животных (средний уровень) Рима фактически делились на сословия, сохранившие свои монополии на осуществление внутренней административной, в т.ч. судебной, и духовной власти, и сословия, имеющие привилегию заниматься только торговлей и материальным производством продукции. Именно это признавалось Римом в качестве «права народов» и осуществлялось в пределах всей территории Римской империи. Низший уровень общественного состояния говорящих животных, а именно уровень домашнего рабочего и всякого иного скота, точно так же, как и в полисах Древней Греции, в Римской империи составляли рабы.

Вместе с тем Античность впервые воочию явила изначально вместе с возникновением государства возникшее различие между материальным государством и государством политическим. До возникновения мира-экономики на докапиталистических ступенях развития материальное государство тождественно общественному воспроизводственному организму, который включает все сословия – и признаваемые таковыми государственной властью, и не признаваемые государственной властью в качестве сословий, но фактически являющиеся таковыми. В этих условиях политическое государство есть превращенная форма институциональной власти общественного воспроизводственного организма (материального государства), а посему политическое государство не включает сословия, которые являются объектом институциональной власти.

Возникновение империи или, иначе, возникновение мировой державы в его (понятия мировой державы) изначальном смысле – держащее мир государство – есть возникновение мира-экономики, оформляющего и структурирующего общественные связи между множеством народов (племен). Это изменяет не только общественную форму материального и политического государств, но и их содержание, равно как и соотношение территориальных границ политического и материального государств. Теперь мир-экономика суть подлинный общественный воспроизводственный организм для всех своих функциональных органов и, следовательно, мир-экономика отныне есть материальное государство, которое включает в себя все провинции мира-экономики, подчиненные его политическому и экономическому центру. Поэтому верно и обратное – в рамках экономической общественной формации всякий отдельный общественный воспроизводственный организм – это и есть отдельный мир-экономика. На докапиталистических ступенях развития возникновение и существование мира-экономики обусловливается политическими связями доминирования и зависимости между различными народами (племенами), оформляющими и обеспечивающими общественное разделение и кооперацию труда между этими народами (племенами). До тех пор, пока товарное производство не стало господствующим укладом общественного хозяйства, мир-экономика может возникнуть и существовать только либо в форме мировой державы, либо в форме империи.

В условиях мировой державы, каковыми были Древний Египет и Вавилон уже в начале второго тысячелетия до н.э., народы (племена), участвующие в международном разделении труда, сохраняют свои политические государства. В империи включенные в нее народы (племена) утрачивают политическую независимость, а международное разделение труда между ними превращается в общественное разделение и кооперацию труда между провинциями империи, осуществляемые под контролем и в интересах сословий, относящихся к субъекту институциональной власти империи. Поэтому империя есть необходимая предпосылка возникновения и развития внутреннего рынка, охватывающего обширную территорию со множеством хозяйственно осваивающих ее народов (племен), вовлечения этих народов (племен) в дальнейшее общественное разделение труда, его специализацию и кооперацию вообще и в товарный обмен, в особенности, а, следовательно, развития производства для обмена или, иначе, товарного производства. В силу этого империя первоначально охватывает весь свой мир-экономику, которым ограничивается ойкумена или поднебесная.

На дохристианской (доисламской и т.п.) ступени развития каждый из народов (племен) империи, сохранивших свою институциональную социальную организацию, имеет свои политическое и материальное государства, но только политическое и материальное государство господствующего народа в империи является государством по преимуществу, тождественным империи как государству. Материальным государством империи на дохристианской (доисламской и т.п.) ступени развития является общественный воспроизводственный организм, то есть империя как мир-экономика. Это относится не только к Римской империи, но и ко всем предшествующим и современным ей империям Востока до превращения иудео-христианства, ислама и всех прочих мировых религий в государственные религии соответствующих империй Востока и Запада.

Все народы (племена) империи, сохранившие свою институциональную организацию, кроме господствующего народа (племени), утрачивают свои политические государства. От своих политических государств они сохраняют лишь функции внутренней административной и духовной, в т.ч. судебной, институциональной власти, которые подконтрольны и поднадзорны политическому государству империи. Мало этого, опасные и лишние с точки зрения империи сегменты сословий политических государств народов (племен) оказываются уничтоженными в период их завоевания имперскими войсками и включения в состав империи, а в последующие годы и столетия всячески подавляются имперской властью. Одновременно институциональными властями империи и самой включенностью туземного народа (племени) в имперский мир-экономику стимулируется развитие и воспроизводство компрадорских и коллаборационистских сегментов в той части политических сословий туземных народов (племен), которые сохранены колонизаторами и выполняют функции туземной административной и духовной власти.

В результате политические сословия туземных народов (племен) не воспроизводятся во всей функциональной полноте и пропорциональности политических сословий, диспропорции в развитии каждого политического сословия и всего туземного народа (племени) нарастают тем больше, чем дольше народ (племя) существует на положении туземного народа (племени). Но и вообще весь процесс воспроизводства всех сословий туземного народа (племени) деформируется как нарушением пропорций между ними и внутри каждого из них, так и подчинением общественному разделению и кооперации труда не внутри туземного народа (племени), а внутри мира-экономики с центром в метрополии.

Закономерным итогом имперского развития до превращения мировых религий в государственные религии является хаос на территории всего мира-экономики в случае развала политического государства империи, существовавшей несколько веков. Дело в том, что в силу указанных диспропорций ни один из туземных народов (племен) в момент крушения политического государства империи оказывается неспособен ни восстановить мир-экономику (равно империю), став господствующим народом (племенем) новой империи, ни создать свой собственный общественный воспроизводственный организм. История Индостана, например, знает это в качестве эпох запустения, опосредствующих смену очередного господствующего племени вместе со сменой очередной империи, а история Китая – в качестве эпох всеобщей смуты и восстаний, которые опосредствуют смену империй и господствующего народа, устанавливающего и новую династию, и новую империю одновременно. Но и история провинций Римской империи, не исключая обеих частей – Западной и Восточной – Римской империи, также свидетельствует об этом с одной особенностью – в Восточной Римской империи этот процесс опосредствовался, чем дальше, тем больше, иудео-христианской государственной церковью.

Впрочем, и в Новую эру – в эру мировых религий – в этой схеме господствующий народ империи замещает становящаяся или уже существующая буржуазная нация, установившая колониальное господство над туземными народами своих колоний. Отсюда и последствия колониального господства для большинства туземных народов, кроме, пожалуй, Китая, после обретения ими формальной государственной независимости не только и не столько аналогичны последствиям краха политического государства империи, хотя и это также имеет место быть. Но и сколько самое обретение некоей колонией формальной государственной независимости означает преобразование колониальной провинции из административно-территориальной единицы империи конкретной буржуазной нации в провинцию глобального мира-экономики (материального государства), наделенную формальными атрибутами политического государства. В результате имперского политического и экономического центра со всеми его функциями более нет, однако провинция как была объектом институциональной власти внешнего ей субъекта, так этим объектом, не способным к самоуправлению, и осталась, став объектом конкурентной борьбы разных политических и экономических центров глобального мира-экономики. Но это отдельная большая тема, о которой здесь не место говорить подробно.

Вообще после превращения мировых религий в государственные религии соотношение между империями и мировыми державами снова изменяется не только по форме, но и по содержанию – центром мира-экономики поочередно становится то одна, то другая мировая держава, которая, как правило, сама есть империя. Блистательными вторыми и периферией такого мира-экономики теперь становятся иные политические государства в различных территориально-политических формах организации, в том числе и в форме империи. Но империи и в этом случае выполняют свою главную функцию – создание и развитие внутреннего рынка путем вовлечения в общественное разделение и кооперацию труда всех своих провинций, развития на этой основе общественных связей и отношений товарного обмена.

Сословия, сословная и политическая организация в Западной Европе

В иудео-христианском (исламском и т.п.) государстве сословие существует в форме корпорации, монопольно осуществляющей особую функцию общественного организма, существующего в форме этого государства. Самое понятие «корпорация» явилось в мiр позднелатинским словом «corporatio», обычно в своем основном значении переводимым как «объединение, союз индивидов, общество». Оно произведено от «corpus» – тело, плоть, вещество, материя, живое существо, человек, община, общественная организация, сословие, звание, цех, корпорация или вообще единое целое, стройная система, во-первых. Во-вторых, в дальнейшем приближении оно произведено от «corporare» – крепко присоединять, объединять, то есть делать одним телом, одним единым целым, одной стройной системой. И, в-третьих, а этим-то как раз и выявляется суть дела, оно произведено также и от слова «ratio», ибо есть результат сочетания «corpus», «corporare» с «ratio». Последнее обозначает устройство, систему, дела, взаимоотношения, образ, способ, метод, план, перечень, сумму, счёт, взгляд, точку зрения, мышление, рассмотрение, рассудок, разум, выгоду, интерес.

Исходя из языка, суть корпорации в том, что это – не живой организм как таковой, а равно и не родовая или семейная община (pater-familias), и уж тем более не территориальная (соседская) община, да и не племя. Нет, корпорация, исходя из сути латыни, – это объединение и соединение в единое целое многих организмов (людей), которые сознательно, по разумному расчету (ради своей выгоды, интереса или ради достижения иных мыслимых, чаемых ими целей) объединились и урегулировали свои взаимоотношения, создав систему, действующую как единое целое по образу и подобию живого организма. То есть это – объединение, сообщество, общество, которое по своей сути уже не есть сообщество происхождения или есть не только сообщество происхождения, но, прежде всего, есть сообщество выбора. Принципиально важно здесь отнюдь не то, как соотносятся социальные группы кровного родства и социальные группы духовного родства, но то, как соотносятся социальная группа, общественный воспроизводственный организм и их составляющие индивиды.

Согласно мифо-логосу, возникшему в результате покорения иудео-христианством завоевателей Римской империи и ставшему основой идеологии Западной Европы, обусловившей возможность и необходимость корпорации как доминирующей в Западной Европейской цивилизации формы институциональной социальной организации, не материальное государство есть то первичное, которое всецело определяет индивидов в качестве подчиненных ему его функциональных органов. Нет, напротив, согласно этому мифо-логосу индивид есть начало и конец, альфа и омега, то первичное, которое определяет общество, ставшее результатом и продуктом договора индивидов. Точно так же не весь род человеческий есть первичное, а нация (корпорация) или союз наций (корпорация корпораций) есть функциональные органы человечества, но нация (союз наций) есть начало и конец, первичное, которое призвано определять форму существования и судьбу всего иного человечество.

Не менее принципиально важно и другое – племена, в особенности аристократия этих племен, разгромившие Римскую империю, но покоренные ее культурой и цивилизацией, посредством этого, сформировавшегося у них и властвующего ими, мифо-логоса Западной Европы обрели в качестве своей главной земной цели создание ойкумены по образу и подобию Римской империи. Не только общественное познание завоевавших Западную Римскую империю племен становится в силу этого сугубо прагматическим напряженным познанием Римской империи, но и общественная практика этих племен по превращению всего мира в новую Римскую империю обретает характер религиозной миссии, все более и более направляемой таким общественным познанием. Согласно идеологии иудео-христианства каждый человек призван стать духовным иудеем, следовательно, создаваемая и созданная духовными иудеями новая Римская империя может быть только Священной Римской империей, которая есть новый Израиль духовных иудеев здесь на Земле, а не где-то на небесах. Но ведь Римская империя не только имела две фазы своего развития – дохристианскую и христианскую, но и во многих своих существенных моментах покоилась на историческом фундаменте Древней Греции, Древнего Ближнего Востока и Древнего Египта.

Различия исходных мифо-логосов племен, ставших основой формирования буржуазных наций Западной Европы, не только стали основой формирования различных религиозных течений внутри католицизма и возникновения разных течений протестантизма, но и вследствие разной степени своего типологического родства с Древней Грецией, дохристианским или христианским Римом заложили основы различий между видениями-проектами нации в Западной Европе. Раз становление племенных модификаций мифо-логоса Западной Европы завершилось, и соответствующие модификации этого мифо-логоса возникли, то через некоторое время каждый из них непременно оформляется в адекватную себе идеологию будущей нации. Эта идеология, овладев массами, на что также требуется время, непременно развивается в будущую национальную систему общественных теорий и практик, в будущую национальную модификацию общей западноевропейской технологии знания-власти над живым как биологическим видом. Кроме этого, разгром Восточной Римской империи мусульманами, во-первых, многократно усилил осознание возникающими западно-европейскими нациями своей вселенской исключительности в осуществлении религиозной миссии иудео-христианства, а во-вторых, превратил Московскую Русь, провозгласившую себя Третьем Римом, в незаконного конкурента-наследника, в бастарда, претендующего на религиозно-политическое наследство Римской империи. И хотя это отступление важно для понимания Западной Европейской цивилизации, но отнюдь не она как таковая, но сословия в Западной Европе есть предмет нашего внимания сейчас, а посему вернемся к этим сословиям.

Итак, сословие в Западной Европе, существующее в форме корпорации, предпосылкой своего возникновения и существования имеет не кровное, но религиозное родство, то есть религиозное вероучение и этим вероучением обусловленный и опосредствованный интерес. Интерес – для членов данной корпорации самый эффективный в данных общественных условиях способ добычи (производства = присвоения) ими средств, необходимых им для удовлетворения своих нужд, потребностей и достижения ими иных своих жизненных целей. Однако и в форме корпорации сословие, по своему общественному характеру и существу будучи «сообществом выбора», по форме продолжает оставаться функциональным органом «сообщества происхождения». Общественный характер сословия в качестве корпорации или «сообщества выбора» в наибольшей мере очевиден в тех случаях, когда сословию жрецов (духовное сословие) в целом или в части, определяющей суть дела (монашество, клир, епископат, например), предписано безбрачие (целибат).

В отличие от дохристианской эпохи в новую эру система сословий включает в себя все народы, входящие в данное политическое государство, во-первых. Каждое сословие теперь не только включает представителей разных народов, ибо самое политическое государство по типу институциональной социальной организации теперь также есть корпорация, но и само сословие есть политическое государство в политическом государстве или, иными словами, суверен, обладающий привилегиями, в том числе в сфере администрации, надзора и суда, во-вторых. Однако все сословия существуют теперь в условиях, когда над ними стоят сразу две корпорации – территориальное политическое государство (империя) и Ватикан – экстерриториальное религиозно-политическое государство, в-третьих. И Ватикан, и государь (император Священной Римской импер