Вообще-то я Доренко люблю, “Подъем” слушаю каждый день.

Безусловно, он самый талантливый из современных русских радиожурналистов, самый обаятельный, самый остроумный, самый саркастичный. Гений, если можно применить это слово, к такому мимолетному жанру.

Но принимать внутрь такое приятное и такое сильнодействующее снадобье, как Доренко, надо с большой осторожностью.

Для примера фрагмент “Подъема” за 3 сентября, посвященный Геннадию Гудкову.
Кто не в курсе: Геннадия Гудкова с помощью послушных едросов вышвыривают из Госдумы под предлогом незаконного занятия бизнесом. Он, оказывается, имеет доли в нескольких крохотных предприятиях. До этого Гудкова вынудили продать основной бизнес – охранное предприятие ‘Оскордъ”, которым его семья владела много лет.

Не являясь, как и большинство обычных россиян, знатоком законодательства, все же думаю, что процентов 80 депутатов Единой России, людей мягко выражаясь, очень небедных, нарушают эти законы гораздо больше, что наглядно подтверждается публикациями в “Новой газете” и в блоге его сына – Дмитрия Гудкова.

В разворованной стране, режим которой американские дипломаты, согласно Викиликсу, определяют, как “прогнившую насквозь клептократическую диктатуру”, в Думе, где, как пишут, места покупаются за миллионы долларов, взыскательность к моральной чистоте Гудкова просто трогательна. Как если бы умирающего от рака вдруг всеми средствами современной медицины принялись лечить от насморка.

Причина, всем кто интересуется, известна: Геннадий Гудков – один из немногих в Думе, кто открыто критикует Путина и его послушное орудие – Единую Россию и единственный из депутатов, участвующий в массовых протестных акциях. Один из организаторов “итальянской забастовки” в Думе в попытке не пропустить закон об увеличении штрафов за митинги.

На первой из демонстраций, кстати, толпа возмущенная жульническими выборами, скандировала во время его выступления: “Сдай мандат”. Теперь это требование вряд ли прозвучит.

Финал ожидается 12 сентября, когда Дума дружно проголосует за лишение Гудкова депутатской неприкосновенности.

Итак, Сергей Доренко, прямая речь (распечатка с сайта Доренко):

“С.ДОРЕНКО: Глупый пингвин… тело жирное в утесах — вот кто такой Гудков. Я там забыл, что в серединочке.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Прячет.

С.ДОРЕНКО: Как прячет? Там ещё как-то прячет тело жирное в утесах. Глупый пингвин как-то прячет… скажи мне вместо «как-то». …. Робко прячет. Спасибо большое. Гордо реет жирный пингвин… я сейчас прочитаю. … Слушайте. «Над седой равниной моря гордо реет жирный пингвин. Он, бедняга, сам не помнит, как сумел подняться в небо. (Это про Гудкова реально). То брюшком волны касаясь робко, то взмывая к тучам, он кричит и тучи слышат ужас в смелом крике птицы. (Это стихотворение про Гудкова Геннадия). В этом крике жажда кушать, сила страха, пламя смерти и уверенность в обломе, слышат тучи в этом крике. Робкий пингвин рад бы спрятать тело жирное в утесах. Но, увы, ему неведом сложный навык приземленья. А гагары-дуры рады, наблюдают и хохочут, даже рыбки не подкинут. Хоть бы пивом поделились. Только чайки с пониманьем…» Ну и так далее. «Пингвина слабеют крылья. На последнем издыханье брюхо тащит над камнями. Худо, скоро будет худо, чует он, не будет сладким миг желанный приземленья. Фарс окончился трагично, опустела чаша неба, лишь касатки точно знают горестный конец героя. К айсбергу не прикрепили птичку….» Ну и хорошо. Неважно. Слушай, это поисковая машина мне выкинула, как гордо реет жирный пингвин. Это, безусловно, Геннадий Гудков.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Внешнее сходство?

С.ДОРЕНКО: Вообще описание всех картины нынешнего состояния духа и всего этого, это, конечно, точное описание.

…

С.ДОРЕНКО: Да. Гудков, которого я сравнил с пингвином. У Катюшки Ист есть превосходное стихотворение. Есть несколько версий: «Спи спокойно, жирный пингвин» называется — посвящается Геннадию Гудкову. «Над седой равниной моря…» — это вторая версия — «гордо реет жирный пингвин. Он и сам уже не помнит, как сумел с земли подняться. Он парит вторые сутки над равниной океана, потому что он не знает, как сажать себя на плоскость». А первый мне больше нравится. Нет, первый лучше вариант. Вот этот: «Над седой равниной моря гордо реет жирный пингвин. Он, бедняга, сам не помнит, как сумел подняться в небо. То брюшком волны касаясь, пробкой то взмывая к тучам, он кричит, и тучи слышат ужас в смелом крике птицы. В этом крике жажда кушать, сила страха, пламя смерти и уверенность в обломе, слышат тучи в этом крике». Значит, Геннадий Гудков. Я тебе скажу, чего мне не хватает в оппозиции, и почему я считаю, что оппозиция у нас…

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Гудков, оппозиция что ли?

С.ДОРЕНКО: Геннадий, конечно, конечно. Смотри, он проделал карьеру такую: он был гэбушником, и какой-то священник недавно раскладывал свои впечатления, как он его шмонал и как будто, по словам этого священника, Гудков доставал из унитаза…

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Когда священник какие-то документы пытался спустить.

С.ДОРЕНКО: Пытался сжечь и утопить в унитазе, то Гудков нырял в унитаз или что-то в этом роде. Как-то так, и как-то так несимпатично как-то. Я теперь уже текстуально не помню. Потом Гудков был заправским ГБ-говоруном, то есть он приглашался всюду. Знаешь, было несколько таких говорунов от КГБ, которые говорили на разных радиостанциях по вопросам безопасности. И Гудков был такой ГБ-говорун, он приходил на станции и говорил, говорил, говорил. И он был очень very welcome на всякие телеканалы и все такое, наверно, мне кажется, по крайней мере, он говорил, что он опаздывает.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: И как у нас происходит такая метаморфоза?

С.ДОРЕНКО: Дальше, он всю дорогу попутно при этом был бузинесом, и он как-то делал деньги при этом счастливо, как многие гэбушники.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Почему он стал оппозиционером?

С.ДОРЕНКО: Он в какой-то момент подумал, что раз вышло сто тысяч на улицы Москвы (Лондона хотел сказать, оговорился), если вышло сто тысяч на улицы Москвы, значит все пошатнулось, и пора переходить со вторых на первые роли, пора брать власть.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: А, он как будто бы сориентировался по ситуации.

С.ДОРЕНКО: Конечно, конечно. Он ломанулся к власти, жирный пингвин взлетел, непонятно как, неправильно подсчитав подъемную силу, а теперь он боится приземлиться, этот пингвин. Понимаешь, он летает и летает, жирный пингвин. Слушай, проблема в том… Я абсолютно убежден, что плохим должны противостоять хорошие. Плохие по определению плохие. Давай ты будешь плохая. Давай я буду плохой.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Давайте.

С.ДОРЕНКО: Давай я буду плохой: значит, я буду пить денатурат, я буду заниматься промискуитетом. Промискуитет — это неразборчивость в половых связях. Я буду неразборчив в половых связях, заниматься буду денатуратом, иногда у меня будут подозрительные вены и все такое. Я плохой, о’кей?

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Да, о’кей.

С.ДОРЕНКО: Давай ты будешь, наоборот, со мной бороться, и ты будешь говорить, что ты хорошая.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: А что мне нужно для этого делать?

С.ДОРЕНКО: Тебе надо быть хорошей.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Говорить: «Сергей, прекрати так себя вести».

С.ДОРЕНКО: Нет, нет, просто быть хорошей. Надо, например, не быть паскудниками, такими же как те, кого ты критикуешь. Ну не надо обсерать друг друга, говоря, что они тоже в говне. Извините, «18+++», «45+++», не слушайте нас. Что делает оппозиция: оппозиция говорит: «Власть и у власти, и всевозможные прихлебаи власти — плохие». Мы говорим: «Ну и чё? А ты чё, не знали, что ли, мы знаем, мы плохие, да». Они говорят: «И власть и у власти, которые прихлебаи власти — они в говне». Мы говорим: «Ну да, мы знаем, да. Дальше чё?» Они говорят: «Поэтому мы тоже будем в говне». Я говорю: «Нет, не правильный ответ, ответ неправильный!». Вы сказали: «Они плохие» — о’кей, они плохие, хорошие. Теперь расскажите нам про себя, товарищи. Они говорят: «Ой, а мы такие хорошие». Как хорошие-то? Ну как хорошие, когда вы жулики, пройдохи, негодяи, мерзавцы. Они говорят: «Нет, это все случайно, а власть еще хуже». Чем сейчас занят Геннадий Гудков, объясни мне? Он стоит с говнометалкой, с говнометалкой стоит, одновременно с говнометом стоит посередь Думы и обсерает всех думцев. Говорит: «Они все говно». Ну, хорошо, брат, подожди, стой. Да мы про них знаем. Ты же оппозиция, ты же святой. Ты же мать Тереза, едрит твою мать! Ты же святой! Ну как же так, ты же против плохих! Он говорит: «Нет, они такое же говно, как я». Стоп, назад. Но ты же с ними борешься, ты же как бы чистый. Ты же святой, брат! Он говорит: «Нет, они такое же говно, как я». Я говорю: «Подожди, так значит ты говно». Он говорит: «Ну да, но они тоже». Подождите, ну ты же оппозиция. Они плохие по определению, ты сразу нам сказал — они плохие. Мы тебе поверили. Оказывается, ты тоже говно. Он говорит: «Да, я тоже говно, но и они тоже». Ребята, это какое-то говнометание взаимное. Извините, что это за паскудство, а не оппозиция, объясните, мне, пожалуйста?

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Это оппозиционный популизм.

С.ДОРЕНКО: Второе, одновременно с тем, что он стоит с говнометом посередь Думы, Гудков, жирный пингвин, он гордо реет над седой равниной моря, он теперь в слезах пятидесяти человекам пишет, чтобы они его оттуда ни в коем случае не выковыряли, тело жирное в утесах.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: А зачем его выковыривают?

С.ДОРЕНКО: Мать, послушай меня. Он хочет играть по-взрословски или он хочет играть понарошку? Ты понимаешь, меня раздражает что — они все жулики, все жулики, все, и у них есть как бы часть игры взрословская такая. Вот они выходят павлины, хорошие в смысле, я имею в виду, павлины и показывают нам перья, а на самом деле тухлые, мерзкие дряни. Понятно, да. И потом они говорят: «Да ну все такие». Подожди, подожди, ну ты же таких критикуешь? Он говорит: «Да». А что же ты такая же мразь, брат? Что ж ты такая же мразь? Он говорит: «Да, ну они плохие». Ну они-то плохие с первого дня! Им положено быть плохими, у них роль такая! Они сразу кинжал в зубы взяли, они абсолютно плохие.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Ну что, Гудков сам себя загнал в такую ситуацию, он уже жалеет, что ушел в оппозицию, Сергей. Он нелепо выглядит.

С.ДОРЕНКО: Теперь послушай меня. Теперь давай не скули, тогда не скули. Что ж ты скулишь-то? Это же позорище. Гудков скулит. Он пятидесяти человекам пишет: «Братцы, пожалуйста, для меня быть в Думе это жизненно…». А почему?

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Почему, у меня тоже вопрос?

С.ДОРЕНКО: Ты в Думе?

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Нет, я не в Думе.

С.ДОРЕНКО: Ты плачешь по утрам и вечерам из-за этого?

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Нет.

С.ДОРЕНКО: Я тоже нет.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: А зачем Гудкову Дума?

С.ДОРЕНКО: Я тысячу раз мог пойти в Думу. Объясняю, слушай меня: тысячу раз мог пойти в Думу. Но я думал, на хрена мне это нужно? Больше того, я мараться не хочу. Зачем мне это нужно? Гудков скулит, стоит на коленях, стреляет из говномета и все это одновременно. Я вообще не понимаю ничего. Через минуту обсудим. Кто-нибудь объясните мне. Сейчас мне позвонит какой-нибудь эсер, 788-107-0, и все объяснит. Зачем скулящий глупый жирный пингвин, стоя на коленях, использует говномет и рассказывает нам, что он хороший, но потому, что все плохие? Вообще ничего не понимаю! «Что ж ты раньше не критиковал Гудкова, смелый Доренко?», — спрашивает Иван. Иван, а я критикую не людей, а поступки. Я критикую поступки. Сейчас поступок стыдный делает Гудков, ведет себя стыдно. Гудков ведет себя стыдно, понятно. Гудков испаскудился. Стоит на коленях перед… Кто держит зону, как называется?

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Смотрящий.

С.ДОРЕНКО: Не смотрящий. Кум. Стоит на коленях перед кумом с говнометом, обсерает всех в бараке в своем. Вот что делает Гудков. Гудков постыдно ведет себя, испаскудился, скурвился, ссучился, ведет себя стыдно. Понятно, да. Ведет себя стыдно, позорно. Он что, не может выйти, он что, не человек? Вот это унижение зачем?

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: По-честному было бы: вышел и начал критиковать.

С.ДОРЕНКО: Нет. В Думе, не права. Дума это не компания. Можно критиковать и в Думе. Но зачем он сейчас плачет, стоит на коленях? Что это за поза, что это за паскудство? Взрослый дядя из гэбухи. Тварюга, ну как так, ну зачем это?

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Смотрите, он таким поведением еще раз дискредитирует всю оппозицию.

С.ДОРЕНКО: Да просто они дешёвки все! Де-шев-ки. Понимаешь, что такое оппозиция? Данко вырвал сердце, у Горького! Данко вырвал сердце, а этот жопу оторвать от кресла не может ради оппозиции! Жопу не может оторвать от мягкого кресла ради оппозиции! Сердце ему надо вырвать, хрена он сердце вырвет! Он жопу не оторвет, понятно, жопу не оторвет. Прошу, выскажись.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: «+18»

С.ДОРЕНКО: «+18», «+18», «+18», «+45», «+45». Никому до 45-ти не слушать. Кто из «Справедливой России», ребята, вы опозорены. Ребята, послушайте, вы облажались, вы облажались, ребят. Я серьезно. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте.

С.ДОРЕНКО: Вы из «Справедливой России»?

СЛУШАТЕЛЬ: Да.

С.ДОРЕНКО: Давайте.

СЛУШАТЕЛЬ: Гудкова, в отличии от вас, выбирал народ. А вас…

С.ДОРЕНКО: Нет. 788-107-0. Это не конструктивный разговор. Здравствуйте, прошу вас.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый день, Сергей. Я с вами целиком и полностью…

С.ДОРЕНКО: Нет, не надо соглашаться. Ругаться со мной надо, только ругаться. Алло, здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Я считаю, что вы неправы.

С.ДОРЕНКО: Ваше время сейчас, я абсолютно готов для интеллектуального, решительного разговора. Поехали.

СЛУШАТЕЛЬ: Вы неправы, потому что Гудков — это продукт нашего времени. В общем-то, он попытался быть неплохим мужиком, он попытался быть и нашим, и вашим. Вы поймите, та сволочь, которая в Госдуме, она до народа не спускается. Вы говорите, что он разговаривал. Да, у него работа такая. Он бывший гэбушник, он пожить захотел. Он, в принципе, беззлобный. Чем он занимается, охранным предприятием? Но это ж хорошо. А остальная сволочь вообще ничем не занимается. Как-то так.

С.ДОРЕНКО: Нет, есть люди, которые закрыты. Послушайте меня, вот это «Русское море» — единоросс, у него брат занимается семгой, я не знаю, селедкой, хрен пойми, но он зачистил все концы: он не проводит на рабочем месте совещание по бизнесу.

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей, мы говорим с вами в интеллектуальном плане, правильно.

С.ДОРЕНКО: Да.

СЛУШАТЕЛЬ: Давайте так: власть — говно, все. Мы с вами хорошие люди. Вот Гудков — это то говно, которое мы с вами можем пнуть. Давайте пнем Путина, если хотим, но мы же не можем, правильно?

С.ДОРЕНКО: Подождите, я исхожу из простой вещи. Вы, когда уходите в оппозицию, вы должны готовы быть на жертвы или нет?

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей, оппозиция — это вы и я, а они — это сволочи, понимаете. Вот я — оппозиция.

С.ДОРЕНКО: Когда я перехожу в оппозицию, я всё зачищаю, понимаете. Я продаю «Мерседес», я закрываю счета на свое имя, хотя бы прикроюсь оффшорками. Понимаете, да.

СЛУШАТЕЛЬ: И я.

С.ДОРЕНКО: Ну, да, да, да. Когда я захожу в оппозицию, я не звоню банкирам в Европу, я не звоню по бизнесу в Европу. Когда я ухожу в оппозицию — я чистый. Потом что, извините, это такая игра. Это игра имеет правила.

СЛУШАТЕЛЬ: Хорошо. Тогда это, может быть, недостойная для интеллекта тема с Гудковым, а?

С.ДОРЕНКО: Подождите. Игра имеет правила.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, что жопу-то обсуждать.

С.ДОРЕНКО: Послушайте меня, игра имеет правила? Вот вам паупер Лимонов — вообще ничего нет, понимаете.

СЛУШАТЕЛЬ: Сергей, игра имеет правила, если это ваша игра.

С.ДОРЕНКО: Вы знаете, Лимонова Эдуарда?

СЛУШАТЕЛЬ: Знаю, он хороший мужик, да.

С.ДОРЕНКО: У него нет вообще ничего, даже телефон не на него оформлен. Вообще ноль, понимаете, ноль.

СЛУШАТЕЛЬ: Он революционер.

С.ДОРЕНКО: Вот исподнее на нем его может быть, а может оказать, что и не его. Вот Лимонов реально пошел на жертвы ради идеи.

СЛУШАТЕЛЬ: Ну, что вы сравниваете палец с этим.

С.ДОРЕНКО: Ну, спасибо, да. Гусь свинье не товарищ, я понимаю. Значит, проблема. Если ты идешь в оппозицию, ты должен фактически пойти на лишения. Я не говорю, что ты должен, как Рахметов, спать на гвоздях, но ты не можешь хавать из того корыта. Ты должен решиться. Ты должен сказать: «Я — оппозиция. Эти плохие, я хороший». Чисто, все, поехали. Понятно, да. Понимаешь, что такое работать в оппозиции?

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Понимаю.

С.ДОРЕНКО: Да в любой стране, да в Бирме, в Мьянме в этой, да в Таиланде, да в России, да везде, если ты оппозиция. Если ты даже Митт Ромни в Америке — ты должен быть чистый, просто комар носа не подточит. Митт Ромни не будет паскудничать. Митт Ромни, кстати, фолловит Мишель Обаму. Я вчера смотрел, кого зафолловил Митт Ромни — Мишель Обаму. Ну, там у него до фига армейских всяких Twitter. Если ты Митт Ромни или ты бирманская оппозиция, мьянмская, или российская, ребята, вы должны быть чистые. Так нельзя, нельзя хавать из двух корыт, хрюкая. Нельзя, понимаете. Я пошел в оппозицию — я объявляю. Значит, я покупаю автобус Т-4, «Мультивен Т-4» или «Каравеллу Т-4», понятно, да. Никаких «Мерседесов», никаких костюмов. Я клетчатую рубашку покупаю.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Байковую.

С.ДОРЕНКО: Да! Джинсы. Я точно понимаю, что я паупер, у меня ничего нет. Потому что меня, когда власть захочет прищучить, — у меня ничего нет, понятно, вообще ничего. Я паупер.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Сергей, вы это понимаете, вы это доступно рассказываете.

С.ДОРЕНКО: Я, как Лимонов. Единственный приличные человек по всей этой сраной оппозиции — Лимонов — единственный приличный человек!

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Поясните тогда, Лимонов единственный оппозиционеры, а остальные играют в оппозицию?

С.ДОРЕНКО: Остальные стоят и хавают у корыта.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Они настоящие оппозиционеры?

С.ДОРЕНКО: Да нет же. Какие они оппозиционеры? Да они прорываются просто к Путину на прием, чтобы и там хавать, и тут хавать. Вот и все. Стоят и хрюкают у корыта.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Так молчали бы в тряпочку. Зачем быть оппозиционером?

С.ДОРЕНКО: Затем, что он был убежден, что сейчас начнется некий мир с гражданским обществом, и Путин будет искать представителей этого самого гражданского общества и позовет гэбушника Гудкова в качестве представителя гражданского общества. Понятно? То есть он скажет: «Вот эта свинья, которая жрет из моего корыта, пусть подойдет, я его назначу гражданским обществом». Ясно?

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Он просчитался.

С.ДОРЕНКО: Да! Реальная оппозиция Лимоныч! Всё! Потому что Лимоныч паупер, и он реально готов к лишениям: готов сесть сегодня. Скажи ему: «Сядь сегодня» — он сядет сегодня. Стрелять будут, Лимоныч скажет: «Я знаю, стрелять могут, да». Понимаешь. А этот скотина хочет, чтобы ему капало и здесь и там, и тут и всям, и чтобы была неприкосновенность, и чтобы еще сраться с шефом, для того чтобы шеф приблизил, больше ни для чего. «Справедливая Россия» больше ни для чего не служит. Служит для того, чтобы сраться с шефом, а потом предать гражданское общество. Предать, когда очередные сто тысяч выйдут на улицы, и его шеф, гудковский — Путин скажет: «Ёлки, мне нужен представитель от этой самой толпы». Гудков подскочит фраером сразу, мгновенно и скажет: «Я представитель, я тут больше всех кричал на площади». Понимаешь. А на самом деле свинья от корыта, вот он кто, гэбушная. Понятно, вот и все. Успокоились? Нормально, проехали. Я вижу часы, через минуту вернемся. Удальцов, да. Давайте, назовите мне оппозицию. Лимонов, я повторяю, человек, которого я уважаю за целостность. Ни разу налево не ходил!

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Навальный.

С.ДОРЕНКО: Нет, Навальный косячит справа, слева, подгребает под себя. Не надо мне про Навального. Удальцов — № 2. Дай мне список нормальных оппозиционеров. Оппозиционер сказал: «Я в оппозиции, я в оппозиции!». Лимонов — № 1, он в оппозиции. Он не хавает из корыта, нет. Лимонов, раз. И ни из какого корыта Лимонов не хавает. Два — Удальцов, да. Еще?

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Дмитрий Быков.

С.ДОРЕНКО: Что Дмитрий Быков? Дмитрий Быков не оппозиция никакая! Он некий культурный драйв определяет, Дмитрий Быков.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Проханов.

С.ДОРЕНКО: Проханов нет. Проханов, выступая на «Эхе Москвы» сказал: «Мне с Сурковым есть о чем прогуляться по бульварам» — полная цитата. «Мне с Сурковым есть о чем прогуляться по бульварам», — цитата из Проханова. Дальше.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Гудков-младший.

С.ДОРЕНКО: Гудков-младший, не знаю. Он живет на папином бизнесе. Извини меня, пожалуйста, что значит Гудков-младший? Гудков-младший — это семя.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: А всякого рода…

С.ДОРЕНКО: Ксюша нет, не оппозиция.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Немцов, Касьянов.

С.ДОРЕНКО: Немцов не оппозиция. Касьянов, которого видят в Монте-Карло на дачах постоянно, он тусит, его с яхты снимают. Касьянова снимают с яхты, как он сидит на дачах в Монте-Карло.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Из чьего корыта ест Касьянов?

С.ДОРЕНКО: Касьянов не есть из корыта. Зачем ему есть из корыта? Любой премьер, который ушел, имеет сто лямов. Любой премьер имеет сто лямов, меньше не имеет премьер. Не может премьер меньше ста лямов иметь. И вице-премьер имеет сотку, если он сидел при приватизации. Дальше. Дай мне оппозицию. Лимонов, Удальцов. Приехали? Ну, еще чего? «18+». Новодворская, да. Но Новодворская, я считаю, скорее, театральный жанр. Нет, Новодворская — это фольклор.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Каспаров.

С.ДОРЕНКО: Я думаю, что Каспаров просто богат, да. Я не думаю, что Каспаров получает баблос от режима, нет. А Гудков абсолютно хавает из всех корыт, какие увидит.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Получается, бедных только двое — это Лимонов и Удальцов.

С.ДОРЕНКО: Лимонов и Удальцов. И Новодворская в кокошнике — это фолк.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Остальные люди состоятельные. В этой связи у нас вызывает больше всего нареканий Гудков, который, как вы выражаетесь, «ест из одного корыта». Так?

С.ДОРЕНКО: Нет, из любого корыта Гудков ест.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Нет, из одного с теми, кого он критикует.

С.ДОРЕНКО: Да из любого корыта. Дай ему другое корыто, он будет хавать из другого корыта. Единственная его цель в жизни — это подлезть к папе под видом гражданского общества. Когда папа отодвинет Сечина, подползет Гудков — второй гэбушник, скажет: «Можно я поцелую в попу, папа, я — гражданское общество!». Вот и все! Что Гудков держится за кресло? Есть достоинство или у гэбушников нет достоинства? Он может просто выйти из этой сраной Думы, в хорошем смысле этого слова. Простите, «18+» имелось в виду. Прошу вас.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Рыжков.

С.ДОРЕНКО: Рыжков не богат. Рыжков может быть пример. Давай, хорошо, Рыжков. Ты имеешь в виду, Володя-маленький, да?

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Да.

С.ДОРЕНКО: Лимонов, Удальцов, Новодворская — фолк (пишем) и Володя-маленький — Рыжков-маленький. Ну, Рыжкова не понимаю, он ходит все время к этому американскому послу, понимаешь, в чем дело. С Рыжковым не совсем хорошо: он ходит к американскому послу, там тусит. Черт его знает, там может быть карточки на предъявителя какие-то, я не знаю. Лимонов, Удальцов — все, два. Остальных я не хочу. Все, до свидания. Вот лидеры оппозиции.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Алексеева.

С.ДОРЕНКО: Алексеева очень сильная, очень сильная и абсолютно принципиальная всю свою жизнь.

А.КРАСНОГОРОДСКАЯ: Третья или нет?

С.ДОРЕНКО: Как тебе сказать, она, скорее, правозащитник. Нет, она не оппозиционер, она правозащитник. Она пойдет в логово сатаны, она пойдет, куда хочешь, чтобы защитить кого-то. Нет, Алексеева не политик, она именно правозащитник. …»

Попробуем, оставляя на совести Сергея Доренко, не слишком достойные пингвиньи метафоры, как выражается неподражаемый ВВП, отделить мух от котлет.

1. “…Зачем быть оппозиционером?
С.ДОРЕНКО: Затем, что он был убежден, что сейчас начнется некий мир с гражданским обществом, и Путин будет искать представителей этого самого гражданского общества и позовет гэбушника Гудкова в качестве представителя гражданского общества. Понятно? То есть он скажет: «Вот эта свинья, которая жрет из моего корыта, пусть подойдет, я его назначу гражданским обществом». Ясно?”
Все, кто следит за оппозиционными СМИ знают, что Гудков не скрывал своих чувств к путинскому режиму по крайней мере в течение нескольких лет, а вовсе не начал это делать тогда, когда «сто тысяч вышло на улицы Москвы». Профессиональный журналист Доренко не может этого не знать.

2. Постоянно путается холодное с кислым – утверждается как нечто само собой разумеющееся, что оппозиционер должен быть бедным и святым. В пример приводится Лимонов.
Оппозиция – не монастырь, в нее приходят обычные люди и бедность вовсе не обязательна. Главный американский оппозиционер Мит Ромни, например, мультимиллионер.
Если человек беден, то, скорее всего, он недостаточно умен для того чтобы разбогатеть.
Если человек сделал себя богатым своей головой и своими руками, как Гудков, то в его богатстве нет ничего предосудительного. Тем более, на фоне думских долларовых миллионеров и миллиардеров Гудков практически нищ.

3. Разоблачения Гудковым десятков депутатов Единой России впрямую совмещающих крупный (а не копеечный, как у Гудкова) бизнес и депутатство есть, по выражению, Доренко “г…нометание”. Помилуйте, отчего же? Это очень понятно по-человечески: “И эти люди запрещают мне ковыряться в носу”, а по-депутатски – это вообще его долг перед этим самым гражданским обществом.

4. Письмо Гудкова к 50-ти единороссам, которых он считает относительно порядочными это не вопль и не визг, а попытка обратиться к человеческой порядочности. Впрочем, наверное, напрасная.

5. В общем, чувствуется заказ.

Стоит Сергей Доренко, видимо, недешево, но он того стоит.
Путинские безобразия критикует в общем, но врагов Путина обгаживает вполне конкретно. Такие же речи из тех же уст я слышал и о Навальном, и о Немцове (к Немцову еще и выраженная личная неприязнь).
По Рыжкову прошелся нечувствительно, припомнив тому американского посла и возможные(!) карточки на предъявителя. (Интересно можно Рыжкову подать иск в Хамсуд за клевету?)
В высшей степени похвальная моральная щепетильность со стороны человека, утопившего, по слухам, на деньги Березовского, в пользу Путина шансы Примакова на президентство
Лимонова можно хвалить – он маргинал, власти не опасен.

А разве не изящно отшит первый слушатель:
“СЛУШАТЕЛЬ: Гудкова, в отличии от вас, выбирал народ. А вас…
С.ДОРЕНКО: Нет. … Это не конструктивный разговор.”?

Зато какой конструктивный разговор получился с защитником Гудкова № 2, в результате которого защитник соглашается, что Гудков – “г…но”.

Что же – мастерство не пропьешь. Бывших информационных киллеров, как и бывших гэбэшников, не бывает?