В реальности нас в России тревожит не интеграция Украины в евроструктуры, а именно то, что это сознательно подается как геополитический, экономический, культурный и так далее разрыв с Россией. Таковой делают обязательным и неизбежным условием вхождения в европейскую семью.

В реальности нас в России тревожит не интеграция Украины в евроструктуры, а именно то, что это сознательно подается как геополитический, экономический, культурный и так далее разрыв с Россией. Таковой делают обязательным и неизбежным условием вхождения в европейскую семью.
Как ответственный российский политик должен заявить: таким подходам мы действительно будем противостоять самым решительным образом. Не потому, что нам обидно терять Украину, а потому, что это откровенная ложь. И те, кто навязывают этот тезис Украине, России и европейскому сообществу, сами прекрасно знают, что Украина не только не обречена выбирать между двумя важными для нее вариантами, а вполне может извлекать пользу от обоих в интересах своих собственных, не тех, кто хотел бы превратить Украину в антироссийский проект, а не в суверенное государство, которое имеет право получать все выгоды от своего географического положения.

Проблема не в том, что Украина стоит перед таким выбором, а в том, что ее упорно перед таким выбором ставят. И это сугубо субъективный фактор. На практике это означает, что Украине не должны выставляться условия, которые бы раз от разу проверяли бы ее на разрыв.

Безусловно, Украина — европейское государство, заслуживающее свое место в европейской семье. Но, по нашему мнению, Украине следует предлагать особые условия — она не Эстония и не Чехия, не Польша, и эти вопросы для Украины стоят в совершенно другой плоскости.

#{best_opinions}Украинский народ раз за разом ставят перед выбором как в неблагополучных семьях: кого ты больше любишь — маму или папу. Логика «или за нас, или за них» — а именно такие формулировки звучали из уст тогдашнего еврокомиссара госпожи Ферреро-Вальднер во время трехтуровых выборов, — призывы для украинцев определиться, с кем они — с Европой или Москвой. Такого рода тезисы сознательно вбрасываются в украинский, российский и европейский политический контекст теми, кто рассматривает Украину как своего рода последнее поле битвы холодной войны. Причем интересы самого поля и людей, его населяющих, оказываются вторичными.

Не так давно, после смоленской трагедии, произошло стихийное сближение российского и польского народов. Я всегда считал, что нормализация отношений между Россией и Польшей станет решающим фактором для продолжения объединения Европы. Украинский вопрос здесь не менее, а даже более определяющий.

Сближение России, Польши, Украины и ЕС — один из главных ресурсов евроинтеграции в 21-м веке. Сейчас мы имеем уникальную возможность придать этому проекту практические очертания, убрав из него идеологические и политические наслоения холодной войны и советского периода.

Различные силы на Украине понимают эти интересы по-разному, но само различие во взглядах подтверждает, что для Украины жизненно важно взаимодействие и на Востоке, и на Западе. А это означает, что требует пересмотра вся прежняя модель взаимоотношений трех субъектов — ЕС, России и Украины.

Называю Украину совершенно равноправным субъектом для европейского процесса наравне с Россией и ЕС. Территориально Украина меньше их обоих, но по значению может оказаться определяющей, поскольку претендует на миссию либо яблока раздора, либо катализатора и решающего элемента интеграции.